И кого там принесло?

Лет сорок назад в нашем районе в одном из колхозов на МТФ произошла вспышка какого-то инфекционного заболевания крупного рогатого скота. То ли ящур, то ли бруцеллез.

Во избежание распространения опасной инфекции ветслужба потребовала установить на каждой ферме дезинфекционные барьеры — такие деревянные корыта с углублением, в которых помещали опилки с дезсредствами. Для пропуска машин и работников фермы на въездах на животноводческие объекты установили еще шлагбаумы и сторожки для дежурных. Кто-то ж должен поднимать и опускать шлагбаум. Сторожа дежурили по 12 часов.

В нашем селе ферма находилась на окраине рядом с кладбищем.

В новогоднюю ночь была смена Ивана Ивановича. Но он заболел. Пришлось выходить на дежурство его сменщице — тете Маше, бывшей телятнице, вышедшей на пенсию.

Ей не очень хотелось дежурить в ночь на Новый год. Но ничего не поделаешь. Работа есть работа. Ей, колхозной пенсионерке, и самой-то пенсии не хватало. Всё время у кого-то занимала. А ещё внучка-сирота замуж рано выскочила, хлопчика родила. Кто ж молодым с дитём поможет.

Марию доярки жалели, отливали ей в бидончик молока мальцу. А начальство гоняло доярок за расхищение колхозной продукции. Участковый даже в засаде сидел, воров-несунов задерживал.

Мария пришла на смену, занесла в сторожку дров для печки-времянки. Время тянулось медленно. Тогда у сторожей не было ни телевизоров, ни тем более смартфонов. На ферме обычно на ночь на дежурство оставались два скотника. За коровами, телятами приглядывали. Вдруг какая буренка телиться вздумает. Но в ту новогоднюю ночь они, управившись, ушли домой встречать Новый год, нарушив приказ завфермой.

Мария на всю ферму осталась одна. Поужинала, ровно в 12:00 встретила Новый год с кружкой чая. Посмотрела в окошко. Выходить не стала. На территории фермы — ни одной человеческой души, лишь ветер завывает.

Женщина прилегла на топчан, укуталась своим пальто и задремала.

Проснулась от стука в дверь.

— Кто там? — спросила Мария, ожидая услышать голос кого-то из скотников. «И че приперся?» — подумала она, нехотя поднимаясь с топчана.

Ответа не последовало. Только вьюга завывала всё сильнее. Сторожиха замерла, тихонько села на топчан, прислушалась к происходящему за дверью. Вой пурги вновь нарушил сильный стук. В печи догорали дрова. Надо было принести ещё, но скованная страхом Мария не могла пошевелиться.

Снова раздался стук в дверь. Женщина похолодела от ужаса. Кто бы мог быть? Рядом — кладбище, ни одной живой души!

Стучали снова и снова. Мария, сжавшись от ужаса, просидела в остывающей сторожке до рассвета. К утру метель стихла. Прекратился и стук в дверь. Мария выглянула в окошко — никого. Она потихоньку открыла дверь и увидела на ручке двери могильный венок. Ветер, видимо, сорвал его с могилы и принес на ферму. А он, зацепившись за дверную ручку, стучался всю ночь в сторожку, как поздний путник, пугая сторожиху.

Тут начали доярки и скотники на ферму подходить. Они в тот день припозднились. Коровы, не зная, что наступил Новый год, мычали, требуя, чтобы их срочно подоили.

А коллектив фермы, собравшись вокруг сторожихи, хохотал вместе с нею до коликов в животе, представляя картину пережитого ею страха.

— Ты, Мария, наверное, думала, что твой покойный муж за тобой пришел, — подначивал её старый скотник. — Сашка ревнивый был. С того света тебе привет передал на Новый год.

Валентина Ломаченко, с. Покровское.

Актуальные новости района и области смотрите в нашем ТГ-канале  и в соцсетях «Вконтакте» и «Одноклассники».
Ирина Коржева
Приазовская степь